Нефтеперерабатывающий завод планируют построить в Мангистау

Еще в прошлом году Президент страны поставил перед Правительством задачу – выбрать место, рассмотреть сроки и источники финансирования для строительства в республике четвертого нефтеперерабатываю­щего завода.

За это право боролись сразу несколько регионов. В итоге победу одержала Мангистауская область. В Министерстве энергетики РК была создана рабочая группа по этому вопросу, а местные власти в ходе предварительной работы встретились с представителями Министерства нефти Ирана, руководством национальной нефтяной компании этой страны и администрацией провинции Мазендеран, где находится сырьевой терминал. Также прошли встречи и обсуждения с китайскими нефтяными компаниями CNPC, Citic, которые работают на территории Мангистауской области и осуществляют как нефтедобычу, так и строительство.

– С обеих сторон мы получили подтверждение согласия на сотрудничество. Причем подтверждено оно на официальном уровне двумя нотами Министерства иностранных дел Ирана. А китайские компании в начале нынешнего года официально обратились с письмом в наше Министерство энергетики, предложив инвестировать строительство четвертого НПЗ. Кроме того, в июле китайские компании во время встречи с Премьер-Министром Каримом Масимовым также официально предложили финансировать возведение и разработку ТЭО НПЗ, – рассказал в интервью «Казахстанской правде» замес­титель акима Мангистауской области Рахимбек АМИРЖАНОВ.

– Рахимбек Маршалович, почему Иран, который является одной из ведущих нефтедобывающих стран в мире, не опасаясь конкуренции, заинтересован в этом проекте?

– Если в Казахстане дефицит неф­тепродуктов составляет 30%, или физический объем 1,5–2 миллиона тонн, то в случае с Исламской Республикой Иран, по информации Министерства нефти этой страны, он составляет минимум 10 миллионов тонн, что во многом связано с той же географической ситуацией, из-за которой испытываем дефицит мы. У них большая часть населения живет на севере, а НПЗ находятся в районе Персидского залива, на юге. В связи с этим мы уже получили предварительную информацию о том, что Иран порядка 35 долларов на тонну вынужден затрачивать на транспортировку нефти в пределах страны.

В свое время все это способствовало тому, что Иран инициировал своп-операции (операции замещения) с Казахстаном и Туркменистаном через порт Нека по Каспию. То есть Казахстан доставлял через порт Актау в иранский порт сырую нефть (объем в 2010 году доходил до 5 миллио­нов тонн), а на юге Иран взамен отдавал свое «черное золото» казахстанским нефтяникам с коэффициентом импортозамещения. На этом Ирану удалось здорово сэкономить.

– Значительная доля нефти в Мангистауской области добывается за счет нефтяных месторождений, которыми владеют китайские компании. Поэтому их интерес к этому проекту понятен...

– Да, он обусловлен тем, что за счет этой схемы нефть со своих месторождений будет перерабатываться на нашем НПЗ, мы же получим здесь неф­тепродукты. Из них полтора мил­лиона тонн отправляем на внутренний рынок, Иран забирает эти нефтепродукты себе на севере через порт Актау, а на юге китайские компании взамен хотят получать нефть из Ирана на свои нефтеперерабатывающие заводы. По сути, это является одной из форм реа­лизации инициативы нашего Президента «Нұрлы жол», которая гармонирует с основной государственной политикой КНР «Новый шелковый путь». Это своеобразный если не шелковый, то нефтяной треугольник.

– В настоящее время Казахстан испытывает дефицит нефтепродуктов, несмотря на то что объем собственной добычи у нас уже порядка 80 миллионов тонн. Проблема дефицита связана с тем, что в настоящее время павлодарский завод загружен на 30%, шымкентский завод завязан в основном на Кумкольском месторождении. Хотя предполагалось, что эти НПЗ будут работать на западно-сибирской нефти. Что изменилось?

– В настоящее время российским нефтяным компаниям невыгодна такая схема – отдавать нефть на переработку в Казахстан. В ближайшем будущем собственный дефицит топ­лива в Российской Федерации, по разным оценкам, составит порядка 2 миллио­нов тонн. И также я хотел бы обратить внимание на то, что ситуация еще более усугубится, поскольку, согласно указанию Министерства иностранных дел Российской Федерации, с 1 января следующего года (но из-за того, что российские компании не успевают, эти сроки перенесли на лето следующего года) официально на территории России будут запрещены все низкокачественные продукты. Планируется переход на топливо Евро-5. Что это означает для нас? Только одно: нехватку бензина и возрастание его стоимости для нашего потребителя.

– Одна из главных причин недостатка топлива в Казахстане заключена в том, что нефтяные мес­торождения и НПЗ тоже находятся далеко друг от друга...

– Атырауский НПЗ, два цеха которого были еще во время войны переброшены из Баку, технологически не имеет возможности производить нефтепродукты высоких марок. И в настоящее время он в основном работает на мангистауской нефти. Основные рынки сбыта нефтепродуктов – это юг нашей страны, где значительная плотность населения, и север Казахстана, где находятся основные сельхозпроизводства.

В самое ближайшее время в области готовы приступить к реализации ТЭО проекта. При этом государственные средства для его реализации привлекаться не будут: он изначально рассматривается как инвестиционный. Мы экономим наши бюджетные средства. Если у казахстанских компаний есть средства и желание, то мы их не ограничиваем. Но дело в том, что здесь планируется привлечение прямых иностранных инвестиций. Все риски возьмут на себя инвесторы. А самое главное, что предприятие будет находиться на территории Казахстана – в Мангис­тауской области, наша нефть не будет продаваться просто как сырье, а перерабатываться на месте. За счет этого планируем получать добавленную стоимость, дополнительные налоги и значительный прирост рабочих мест для нашей области. Кроме того, мы сгладим острый вопрос дефицита топлива и нефтепродуктов для нашей республики.

– Нашим читателям будет интересно узнать о проекте НПЗ поподробней...

– Китайская сторона в начале нынешнего года согласно письму Министерства энергетики предполагала возвести завод мощностью 6 миллионов тонн, а стоимость оценивала примерно в 5 миллиардов долларов. Иранская же сторона рассматривает возможность строительства более крупного завода. Соответственно, и стоимость инвестиций увеличится. При этом китайские компании намерены завозить не старое оборудование, а совершенно новое, чтобы производить высокие нефтепродукты стандартов Евро-5 и Евро-6.

Более того, реализация данного проекта в области позволит также повысить рентабельность другого государственного проекта, который в свое время был реализован «Казахстан темир жолы» – это железнодорожная магистраль Жезгазган – Бейнеу, предполагающая основной грузопоток с востока на запад нашей страны. А обратно с запада можно возить неф­тепродукты в сторону Астаны или Алматы. Соответственно, мы повышаем оборачиваемость груза по этой железной дороге, что будет способствовать повышению рентабельности проекта, который реализован на государственные средства.

Следует также заметить, что к проекту проявляет интерес и Азербайджанская Республика. Так как в этой стране тоже есть дефицит высоких нефтепродуктов, Баку предлагает реализовать своп-замещение, как и Тегеран. Это значит, что на НПЗ наши нефтяники могут отдавать казахстанскую нефть, а Азербайджан готов взамен отдавать свою сырую нефть через порт Джейхан в Средиземном море. Это даст казахстанским нефтяникам возможность диверсифицировать и разнообразить транспортные маршруты для продажи своей нефти на мировые рынки.

Надо сказать, что этот проект имеет свою достаточно глубокую предыс­торию. В 1989 году вышло постановление Совета Министров СССР, где для нашей области была начата разработка документов для строительства НПЗ, было уже готово ТЭО и освоено порядка 35 миллионов долларов. Но в связи с экономической ситуацией проект был приоста­новлен. По сути, мы пытаемся его сейчас реанимировать. В советское время проектные институты провели достаточно большую работу, была обоснована экономичес­кая целесообразность. Дело в том, что та нефть, которая добывается у нас, в частнос­ти на Бузачинском полуострове, – тяжелая. А ее транспортировка на дальние расстоя­ния выливается в большие затраты. Кроме того, у трубопроводных компаний нет особого желания иметь дело с тяжелой, вязкой нефтью, какой, например, является каражанбасская. Поэто­му в свое время этот НПЗ планировался именно для переработки бузачинской нефти.

– Подсчитано: если в Мангистау начнут перерабатывать собственную нефть, то нефтяники получат прибыль порядка 40 долларов на тонну. Поэтому проект также выгоден и казахстанским нефтяным компаниям в плане повышения рентабельности нефтедобычи. А о каких сроках строительства НПЗ сегодня идет речь?

– С учетом разрешительных процедур и ввода его в эксплуатацию – 5 лет, а обычный срок эксплуатации таких объектов – более 30 лет. Но причины, по которым все эти страны выразили желание построить НПЗ в области, не в быстрых доходах. Желание участвовать как китайской, так и иранской стороны в реализации этого проекта в основном обуславливается социально-политическими причинами. Здесь речь идет о политичес­кой задаче для Исламской Республики Иран – закрыть собственный дефицит внутри своей страны на 40%, такая же задача стоит и перед нами – мы должны стабилизировать собственный рынок нефтепродуктов и обеспечить нашему населению доступ к ним по разумной цене. Интерес Китая в том, чтобы обеспечить гарантию поставок сырой нефти на собственный рынок. Поэтому проект экономичес­ки целесообразный, но больше превалируют обязательства правительств трех стран перед своим населением по стабилизации поставок нефтепродуктов на внутренние рынки.

Что касается вопроса о месте расположения будущего НПЗ, то ответ на него пока остается открытым и будет рассматриваться в рамках ТЭО. При этом будет учтена близость к мес­торождениям, к портам, так как основной объем нефтепродуктов пойдет на экспорт.